19 ноября
Понедельник
2012
№89(455)
Завершаются работы по оформлению станции метрополитена «Бухарестская», которые проводит мозаичная мастерская при Академии художеств. О том, что увидят там пассажиры, и о планах на будущее рассказывает народный художник России Александр Быстров.
- Вашей дипломной работой стал эскиз мозаики «Александр Невский» для одноименной станции метрополитена Северной столицы, потом были десятки других интересных работ. А как будут выглядеть «Бухарестская» и «Международная», которые планируется сдать уже в этом году?
- В их оформление мы закладывали простую идею – показать Бухарест и архитектуру Румынии, в которой остались зримые следы влияния Византии. Эта тема раскрывается в декоративных плафонах, потолочных светильниках и художественнодекоративном панно, на котором изображены картины осени. Конструкция станции «Международная» задумана как космический корабль. Поэтому наверху мы постарались воплотить в мозаике представление о космосе, откуда, по одной из версий, и произошла наша Вселенная. А внизу мы опираемся на мифы Древней Греции, поэтому там будет Атлант, поддерживающий шар и как бы связывающий прошлое и настоящее, центр города с его дальними районами.
- Вы уже несколько раз сослались на античное искусство. Насколько велико его влияние на наш северный город?
- У нас в Петербурге и культура, и архитектура имеют античные корни. Это колонны, арки, капители, да и вся конструкция города выстроена по принципу Атлантиды – на островах. Поэтому в убранстве петербургского метро в отличие от московского очень сильно прослеживается влияние классического античного искусства. Для примера достаточно назвать станции метро «Нарвская», «Пушкинская», «Площадь Восстания», напоминающие древние храмы. И более поздние – «Дыбенко», «Достоевская», «Спортивная», близкие суровому духу Рима.
В Москве трудно работать из-за отсутствия территории. У нас такая конструкция метро и такие плоскости, на которых можно развернуться. Благодаря тому, что была принята городская программа по вводу новых станций метрополитена, мы получили замечательную возможность участвовать в этом грандиозном по своим масштабам деле. Наша подземка ушла от обезличенных станций, и сегодня мы по праву можем гордиться одним из самых красивых метро в мире.
- В таком случае не могу не спросить: проще и интереснее работать в новых районах, где ваша миссия – нести красоту, культуру, или в старых, где невольно приходится соревноваться с мастерами прошлого?
- В старых районах приходится встраивать станции в существующую территорию, сформированный квартал, куда очень непросто внести мощную идею и нужно входить очень осторожно, как это было, к примеру, при строительстве станции метро «Адмиралтейская». А вот в новых районах большой архитектурный объем, высотные дома и торговые комплексы подстегивают к каким-то сильным движениям.
Между тем сегодня искусство заходит туда с большим трудом. А мы хотим, чтобы оно там поселилось, чтобы у купчинцев появилось метро, где есть мозаика, которая соединяет в себе традиции академического и современного искусства.
Сейчас во всем мире прослеживается тенденция упрощения, удешевления материалов и очень мало рукотворных вещей. А наши мозаики сделаны руками человека, умом, сердцем и талантом художника.
- Ваши творческие интересы довольно широки и реализуются в разных видах и жанрах искусства. Вы даже принимали участие в росписи храма Христа Спасителя в Москве.
- Это было непростое время. Одни люди выступали за воссоздание храма, другие были против. Жизнь показала, что правы оказались первые. Но тогда для всех это было внове. Я возглавлял одну из трех петербургских бригад, в составе которой были 30 с лишних художников. Мы расписали два придела – Александра Невского и Святителя Николая, один из малых куполов и своды.
В результате жесткого конкурса выиграли право на главную роспись в храме – «Тайная вечеря», на фоне которой проходят все службы. Расписывали храм, как потребовал патриарх Алексий, масляной живописью. Но если в XIX в. роспись храма шла 24 года, мы выполнили все работы менее чем за год.
- Повлияла ли на вас эта работа как на художника, человека?
- Работа над воссозданием живописного убранства храма имела огромное духовное и нравственное значение для всех мастеров. Она повлияла на их мировоззрение, изменила творческую судьбу многих художников. Мы, находясь в современных реалиях, заново открывали для себя мир религиозной культуры. Происходило обретение веры. Позже я также участвовал в росписи храмов в Курске, Кронштадте.
- Вы верующий человек?
- Я из рода старообрядцев, и у меня свое отношение к религии. Я видел, как в день снятия блокады Ленинграда все чиновники пошли на Пискаревское кладбище. И только один губернатор Петербурга Георгий Полтавченко снял шапку и перекрестился перед памятником и памятью погибших. А ведь они отдали за нас свою жизнь. Скажу так: время пришло – мы пришли в религию. Время придет – религия придет в нас.
- Так, может быть, государство, мы, взрослые люди, в том числе педагоги, где-то недорабатываем, не так воспитываем подрастающее поколение? А может быть, просто молодежь у нас уже не та?
- У нас очень талантливая молодежь! Сейчас я говорю как профессор Академии художеств, где преподаю и, хочу надеяться, воспитываю молодое поколение. Пытаюсь сформировать из ребят настоящих художников, профессионалов. И они дают мне такую надежду.
- Знаю, что и сын пошел по вашим стопам.
- Он окончил нашу академию. И могу совершенно точно сказать, что без него, без его энергии, того молодого коллектива, который сформировался вокруг него, без их заинтересованности не было бы многих наших проектов.
- А вспомните себя в их возрасте. Что определило выбор будущей профессии?
- Родители к искусству никакого отношения не имели, мать была домохозяйкой, отец инженером. И художником я стал случайно. В школе рисовал, как все, но было детское увлечение, и я вслед за приятелем пришел в студию Дома культуры. Ее вел бывший фронтовик, подбивший четыре танка на Курской дуге, Павел Власов – человек огромного роста, из донских казаков. Он попросил сделать несколько рисунков, а потом сказал: «Приходи!».
Учиться я поехал в Ленинград в Академию художеств. Моим главным педагогом здесь стал Андрей Мыльников. А это ученик Грабаря, который с Репиным и Суриковым чай пил, знал, о чем они говорили. Он у них как бы в сыновьях был, а я у них, получается, как бы во внуках. Прямая ветка. И хорошо, что есть такая тропа от основания академии к дню сегодняшнему.
- Давайте поговорим о дне завтрашнем. Следующей станцией метро должен стать «Проспект Славы», а это тоже Купчино. Какие идеи вы вынашиваете по поводу оформления?
- Конечно, существовало большое искушение ввести на эту станцию сюжеты Второй мировой войны. Поэтому мы долгое время склонялись к обобщенному образу славы: это Ника, летящая на крыльях, или Родина-мать, или мчащаяся колесница. Но дело в том, что сейчас там находится мемориал воинам, погибшим на войне в Афганистане, а совсем недавно был открыт еще один монумент – памятник всем бойцам спецназа России. Поэтому сейчас мы все больше думаем о том, как увековечить память тех русских солдат, кто поневоле участвовал в войне. Эти люди живы, о них нельзя забывать.
Может быть, в будущем здесь сформируется музей или некий центр притяжения, где смогут собираться воины. Значит, и архитектура должна этому соответствовать. И они должны увидеть зримо, что страна и в том числе деятели культуры о них помнят. В свою очередь мы, авторы художественного оформления станций, понимаем, что они представляют собой выставку наших работ, поэтому чувствуем большую ответственность перед горожанами и гостями. Мы должны гордиться своей историей и Петербургом как
городом большой культуры.
http://www.spbdnevnik.ru/news/2012-11-19/iskusstvo-spuskaeytsya-v-peterburgskoey-metro/
